Что было на неделе (11-25 мая)

Что показали переговоры России с Евросоюзом в Хабаровске

Очередной саммит Россия-Евросоюз, который прошел на этот раз в дальневосточном Хабаровске, вновь продемонстрировал глубокие расхождения между Москвой и «большой Европой» почти по всем вопросам двусторонней повестки дня.
Еще до встречи с делегатами Евросоюза президент Дмитрий Медведев отметил, что выбор Хабаровска был отнюдь не случайным. По его мнению, длительный перелет на Дальний Восток должен был дать европейцам возможность «почувствовать величие России». Наверняка российский президент знает, что величие страны отнюдь не определяется ее географическими размерами. Однако другими параметрами, прежде всего, национальным богатством и благосостоянием своего населения, Россия пока похвастаться не может. Тем не менее кремлевская элита настойчиво продвигает великодержавную идею в своих отношениях с партнерами.
В энергетической сфере Москва ясно дала понять, что не намерена учитывать обеспокоенность Евросоюза по поводу ненадежности российских энергопоставок в Европу. Медведев публично отказался дать какие-либо гарантии европейским партнерам на этот счет и, более того, намекнул на возможность новых перебоев с газоснабжением предстоящей зимой. Москва также категорически отвергла возможность присоединения к Энергетической хартии, хотя ЕС был готов на уступки в случае присоединения России к этому документу. В свою очередь, российские предложения по международно-правовому регулированию в энергетической сфере не вызывают позитивного отклика в Евросоюзе.
Окончательно затормозился процесс интеграции России в ВТО. В Брюсселе полагают, что протекционистские меры Москвы, принятые в интересах борьбы с кризисом, противоречат решениям апрельского саммита «большой двадцатки» в Лондоне. В частности, Брюссель проявляет недовольство новым сбором за транзит иностранных грузовиков через российскую территорию и сохраняющимися пошлинами на экспорт российской древесины в страны Евросоюза.
Диаметрально противоположными остаются и позиции сторон по ситуации на Кавказе. Евросоюз продолжает требовать, чтобы европейские наблюдатели получили доступ на территорию Южной Осетии и Абхазии в рамках единой миссии в Грузии, не признавая независимости этих сепаратистских регионов. Россия же настаивает на отдельных миссиях ЕС или ОБСЕ в Абхазии и Южной Осетии, ведя дело к их международному признанию де-факто. Кроме того, Москва продвигает неприемлемую для Европы идею введения эмбарго на поставки оружия Тбилиси.
Все эти политические противоречия серьезно влияют на общий климат двусторонних отношений. В общем-то технический вопрос о новом соглашении о партнерстве и сотрудничестве также оказался в тупике. Москва заинтересована в рамочном соглашении, которое признавало бы особый статус России в отношениях с Евросоюзом. В Брюсселе и других европейских столицах, напротив, хотят сделать это соглашение максимально конкретным, а его раздел по энергетике превратить в основу отношений с Москвой.
Отсутствие прогресса по СПС препятствует достижению договоренностей и по многим другим вопросам. Причем, ни в Москве, ни в Брюсселе никто даже не говорит о необходимости какой-либо «перезагрузки» в двусторонних отношениях – в отличие от широко обсуждаемой в риторическом плане такой постановки вопроса в отношениях между Москвой и Вашингтоном.

Почему Кремль борется с фальсификацией истории

На прошлой неделе президент Медведев создал под своей эгидой специальную комиссию «по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Событие, вроде бы, незначительное, однако за ним стоят глубинные мотивы и соображения.
Начнем с несомненного парадокса. Из названия комиссии следует, что бороться надо только с теми фальсификациями, которые идут в ущерб интересамРоссии, а те, которые идут на их благо, вроде бы только поощряются. А ведь именно подходы, лакирующие отдельные неприглядные стороны недавней, советской истории, сейчас особенно в ходу в российском мейнстримовском историческом сообществе. Практически обходится молчанием вопрос о преступлениях и жертвах коммунизма, погибших в результате ленинских и сталинских репрессий, подвергаются травле независимые историки, пытающиеся писать правду о второй мировой войне.
На заре советской власти пользовалась большой популярностью теория историка М. Покровского о том, что «история – это политика, обращенная в прошлое». Согласно этим взглядам, все исторические события должны были трактоваться с позиций текущих политических интересов Кремля.
Сталин формально отмежевался от этой концепции как антимарксистской, однако на деле продолжал ей следовать. Фактически написанный лично им «Краткий курс истории ВКП(б)» является, пожалуй, наиболее грандиозной фальсификацией истории в угоду политическим потребностям тирана. Любопытно, что многие постулаты этого труда прочно вошли в российское общественное сознание, и их прямое влияние и косвенные ссылки на них отчетливо видны и у Горбачева, и у Ельцина, и у Путина с Медведевым.
Борьба с фальсификацией и фальсификаторами, которые на самом деле отстаивали историческую правду, была составной частью сталинского курса на введение единомыслия в стране. Она продолжалась и после его смерти. Сам помню, что в конце 1950-х – начале 1960-х гг. у отца-историка на рабочем столе всегда лежала толстая папка с подборкой материалов,подписанная «Фальсы» (т.е.фальсификаторы истории) - на всякий случай, для статей, лекций и бесед с иностранными коллегами.
Похоже на то, что при Медведеве сталинский идеал борьбы с объективностью и непредвзятостью в исторической науке вновь возрождается. Показательно, что в медведевской комиссии мало настоящих историков, зато много чиновников. Это означает, что комиссия будет действовать бюрократическими, а не научными методами – разоблачать, указывать, наказывать. И получается, что это еще один шаг к советскому тоталитарному прошлому из серии тех, которые Россия уже немало видела при Путине и Медведеве в последние годы.