Бюллетень Фонда "Наследие" №7 (99)

КОРНИ СОВРЕМЕННОЙ КОНСЕРВАТИВНОЙ МЫСЛИ:
ОТ БЁРКА ДО КИРКА

Президент Фонда «Наследие» Эдвин Фолнер предложил вниманию читателей глубокий аналитический обзор гносеологических и онтологических корней современного американского консерватизма.
Америка – это самый удачный и продолжительный эксперимент в области демократии в истории человечества. Она пережила вторжение извне и террористические акты, мировые войны и гражданскую войну, великую депрессию и крупные экономические спады, президентские убийства и скандалы, враждебную культуру и даже СМИ. Это самая могущественная, процветающая, вызывающая зависть во всем мире страна.
В чем источник выдающегося успеха США? Их неисчерпаемые природные ресурсы? Их трудолюбивый, предприимчивый, энергичный народ? Их удачное расположение между Европой и Азией? Их стойкая национальная воля? Почему у американцев больше свободы, возможностей и процветания, чем у других наций в мировой истории?
В своем труде «Корни американского порядка» историк Рассел Кирк дает убедительный ответ: «Америка – это не только земля свободных и храбрых людей, но и место упорядоченной свободы».
Корни свободы глубоки. Они были заложены, по мнению Кирка, почти три тысячи лет назад древними иудеями, которые воспринимали жизнь как «целенаправленное нравственное существование под богом». Древние греки усилили эти корни своим философским и политическим самосознанием, и затем древние римляне подкрепили эти корни своими правовыми нормами и общественным самосознанием.
Эти корни переплелись с христианским осмыслением человеческого долга и человеческих надежд, искуплением грехов, а затем были дополнены средневековыми традициями, образованием и доблестью.
Наконец, эти корни обогатились благодаря двум великим экспериментам в сфере права и свободы, которые имели место в Лондоне, на родине британского парламента, и в Филадельфии, где появилась на свет Декларация о независимости и конституция США. Анализ Кирка можно назвать «повестью о пяти городах» – Иерусалиме, Афинах, Риме, Лондоне и Филадельфии.
Ограничусь обсуждением корней современной консервативной мысли, которые поддерживают наше государство и подкрепляют идею упорядоченной свободы. Хотел бы особо сосредоточить внимание на двух великих борцах за свободу и порядок: Эдмунде Бёрке, ярком британском парламентарии конца ХVШ века, который, будучи непримиримым противником французской революции, поддерживал права американцев, и Расселе Кирке, американском литераторе, авторе основополагающего труда «Консервативная мысль», который послужил катализатором для осознанного консервативного движения в Америке.
Также заслуживают серьезного рассмотрения два крупных политических мыслителя, обеспечивших интеллектуальный мост в XIX век. Это французский историк, автор классического труда «Демократия в Америке» Алексис де Токвиль и британский историк, выдающийся поборник свободы лорд Эктон.

Эдмунд Бёрк

Хотя Бёрка от Кирка отделяет почти 200 лет, у них было много общего, включая глубокое уважение к обычаям и традициям, неприятие идеологий и радикализма и вера в политику и благоразумный курс. Биография Эдмунда Бёрка, написанная Кирком, великолепна, и я ее широко использовал для данного эссе.
Эдмунд Бёрк родился в Дублине в 1729 г. в семье успешного, хотя и небогатого юриста. Он воспитывался в догматах англиканской церкви и в 15-летнем возрасте стал студентом Колледжа Троицы. Его образование было типичным для того времени. Его любимыми английскими авторами были Шекспир, Спенсер и Мильтон. Среди античных авторов он предпочитал Вергилия, Цицерона, Гомера и Ювенала.
Весной 1750 г. молодой Бёрк переехал в Лондон, чтобы изучать право, но стал литератором, опубликовав в течение следующего десятилетия несколько книг, включая «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного». В нем Бёрк бросает вызов суровому рационализму эпохи Просвещения. Он знал, что в искусстве и политике нельзя пренебрегать страстями. Он был согласен с французским философом Паскалем в том, что «у сердца могут быть мотивы, о которых разум не может знать».
Бёрку еще не было и тридцати, когда он стал литературной знаменитостью. Сэр Джеймс Макинтош сравнил Бёрка с Шекспиром: «В его словах содержится много нравственной мудрости, как ни в каком другом литературном произведении».
Женившись в 1757 г. на дочери врача-католика Джейн Марии Наджент, Бёрк навсегда обосновался в Лондоне. Он возглавил журнал «Энньюэл реджистер», существующий и поныне, где освещал самые значительные политические события, труды и необычные события года. Это было отличной подготовкой к политической карьере, так как ему приходилось «анализировать все торговые, финансовые, государственные и зарубежные интересы Великобритании и империи в целом».
Хотя редактирование ежегодного журнала дало Бёрку большой престиж, оно не обеспечивало его жизнь. Необходимость содержать семью вынудила его пойти в политику и присоединиться к фракции Рокингхэма в партии вигов. Такой союз был вполне естественным, так как виги выступали за свободу и частную собственность.
В июле 1765 г. маркиз Рокингхэм стал премьер-министром и почти сразу назначил Бёрка своим личным секретарем. В декабре того же года Бёрк был избран в палату общин и начал парламентскую карьеру, которая продолжалась 29 лет. Благодаря своей оппозиции колониальной политике короля Георга Ш в Америке и Индии и страстному осуждению французской революции он стал политической фигурой национального и международного масштаба. Где бы ни происходило отрицание справедливости, Бёрк решительно осуждал его и тем был велик.
Речи Бёрка «Об американском налогообложении», «О примирении» и «Письмо к бристольским шерифам» были красноречивыми, но неудачными попытками убедить Георга Ш, парламент и общественность в безумии политики Англии в отношении ее колоний и опасности принуждения американцев к принятию этой политики. Бёрк был уверен, что колонии уже потеряны для Британии. Он был в числе первых, кто поддержал независимость США. В то же время он твердо верил в институт британской монархии и поддерживал его.
В «Письме к бристольским шерифам» Бёрк изложил свою концепцию обязательств парламентария по отношению к избирателям. К сожалению, она слабо используется в современном конгрессе США. Бёрк считал, что пожелания избирателей, конечно, должны иметь вес для их парламентария. Однако он не должен жертвовать своим собственным непредвзятым мнением, своим зрелым суждением, своим просвещенным сознанием. Они доверены ему провидением, и за злоупотребление этим доверием он будет нести ответственность.
Упоминание Бёрком провидения дает еще один ключ к его пониманию консерватизма. «Принципы истинной политики, - говорил Бёрк, - это моральные принципы, только усиленные и доработанные». Политика в понимании Бёрка – это набор этических норм. Это резко отличает его от Макиавелли и современных приверженцев идеи о доминировании силы в политике. Базовые политические принципы Бёрка основаны на классическом и христианском естественном праве, которое идет от Бога и воспринимается добрыми людьми через «здоровый разум».
Существует соблазн утверждать, что самое главное для Бёрка – это религия. В своем знаменитом труде «Размышления о революции во Франции» Бёрк постоянно проводит мысль о том, что религия лежит в центре цивилизованного общества, что без религии в обществе не может быть порядка и даже покоя, а будет лишь один хаос. «Религия – это основа гражданского общества, - пишет Бёрк в «Размышлениях», - и источник всего добра и утешения».
История также занимает центральное место в философии Бёрка, потому что в ней проявляется божественное предназначение человека в мирском порядке. Бёрк считал, что история учит государственных чиновников главной добродетели умеренности и побуждает их избегать злоупотребления властью. Со времен Древнего Рима до наших дней история дает ясные предостережения против тех, кто стремится к радикальным переменам через революцию. Эту тему спустя столетие обессмертит Эктон.
Бёрк соглашался с другими философами в том, что «общество - это действительно договор», но - в отличие от Гоббса и Руссо – считал, что это договор между Богом и людьми и между всеми поколениями в истории - прошлыми, настоящими и еще не родившимися.
Вся жизнь Бёрка была одной долгой попыткой предотвратить революцию. Он предвидел американскую революцию, но не мог предотвратить ее приближение. Он предсказал, что Ирландия пойдет по американскому пути, если не осуществить неотложные реформы. Что и произошло. Он предрекал, что французская революция поглотит Европу кусок за куском, «пока не будет подавлена силой и победителем». Так и случилось. Он не разделял самодовольного оптимизма эпохи Просвещения, что все перемены проистекают во благо и что традицию можно легко отринуть. Он выступал за постепенные перемены, основанные на общественных институтах.
Бёрк был потрясен потоками крови, который лились с гильотины по улицам Парижа. Он полагал, что Великобритания «не должна разделить безумие Франции» и что надо открыть всему цивилизованному миру глаза на угрозу якобинства. Он критиковал ошибочность концепции «прав человека», предложенной французскими революционерами, так как видел в этом абстрактном понятии желание освободиться от всех обязанностей. Ведь, как сказал нобелевский лауреат Ф. А. Хайек спустя почти два века, «свобода и ответственность неразделимы».
Бёрк утверждал, что в отличие от «славной революции» в Англии 1688 г., которая была скорее реформой, французская революция 1789 г. лишит человеческое общество корней и приведет сначала к анархии, а затем к диктатуре. Он называл французскую революцию «метафизическим сумасшествием», основанным на страшном непонимании человеческой природы.
Сначала его предостережения имели незначительное воздействие на парламент. Один из лидеров вигов Чарльз Дж. Фокс считал свержение Людовика XVI, приведшее к «демократии народа» «триумфом прогресса и свободы». Бёрк решил поделиться своими опасениями с обществом и написал один из самых блестящих трудов в английском политической философии - «Размышления о революции во Франции».
В то время как французские революционеры только беспрерывно говорили об абстрактных правах, Бёрк описал «реальные права человека» - начиная с права жить в цивилизованном обществе, основанном на верховенстве закона. Он отмечал : «Человек имеет право работать для себя, не вредя другим, и вместе со всем обществом имеет неоспоримое право на часть общего достояния». Но в этом партнерстве, говорит Бёрк, «все люди имеют равные права, но не на равное имущество».
Он считал, что свободу следует разумно регулировать. «Ограничения на человека так же, как и его свободы, должны быть включены в число прав». Нигде расхождение во мнениях между консервативной и либеральной мыслью не является столь разительным, как в дискуссии «о правах». Современная либеральная мысль – это самонадеянный преемник якобинской концепции абстрактных прав, который в своих тщетных поисках совершенства и утопии каждый день придумывает новые права. Современный консерватизм разделяет взгляды Бёрка, придерживаясь мнения, что реальные права человека коренятся в обычаях, традициях и вере, что реформа необходима, но полные перемены катастрофичны.
Принципиальное различие между Бёрком и французскими революционерами носило теологический характер. У Бёрка было христианское понимание природы человека, которое Дантон, Робеспьер и другие якобинцы отвергали. Французские революционеры воспринимали христианскую веру как предрассудок и как врага. Для Бёрка она «была величайшим добром и установленным порядком для человека, являясь основой цивилизации». Она дала обществу его цивилизующую основу вне зависимости от конкретного вероисповедания каждой отдельной личности.
Один из лидеров французской революции Дантон постоянно стремился к революционному брожению и говорил о «котле», в котором следует выпарить все нечистоты общества. Однако Бёрк заявил, что справедливое общество – это не кипящий котел, а духовное объединение, основанное на договоре между человеком и его Богом.
В адрес Бёрка часто бросали обвинения в том, что после многолетней защиты угнетенных в Америке, Ирландии, Индии и Англии он будто бы предал свою любовь к свободе и справедливости, защищая старый режим во Франции (даже Токвиль осуждает Бёрка за излишние симпатии к французской монархии). Но между защитой Бёрком американских колоний и его атаками на французских революционеров не было никакого принципиального различия. В каждом случае он придерживался морали естественного права и умеренности как лучшей стратегии сопротивления политической тирании (человеческие нормы против правовых) и несправедливости. И это было одинаково верно, писал ли он о королях или демократах. Как бы ни различались позиции Бёрка и Токвиля в отношении пороков и добродетелей французской монархии, у них было единое мнение о значении религии, обычаев и права для поддержания организованного гражданского общества.
Как резюмировать консервативные взгляды Бёрка и его влияние на американскую консервативную мысль? Он выступал за сохранение британского государственного устройства с его традиционным разделением властей как системы, «наиболее благоприятствующей закону и порядку во всей Европе». И, выражаясь словами Рассела Кирка, Бёрк был за сохранение «более общей конституции цивилизации».
В работах и речах Бёрка можно найти опору на традиции и обычаи как ориентиры для человека и общества; убежденность, что все люди равны перед Богом, но только перед ним; преданность принципам свободы личности и частной собственности; противодействие доктринёрским переменам.
Бёрк писал: «Беспринципная легкость государственных перемен подобно пристрастиям и модам ведет к разрушению целостности государства. Поколения утратят связь друг с другом. Люди ничем не будут отличаться от мух, жизнь которых длится одно лето».
Эти взгляды Бёрка составляют значительную часть интеллектуального фундамента современного американского консерватизма. Суровые предупреждения Бёрка против фанатичной элиты, которая требует следовать своей идеологии, так же актуальны и в нашем веке, только что освободившемся от коммунистической угрозы. «Для них [французских революционеров], - писал он, - не существовало воли, желаний, свободы, труда и крови отдельных людей. В их государственных схемах нет места личности. Государство важнее всего».
Идеи Бёрка – отмечает Кирк – не только создали острова в море радикальной мысли, но и обеспечили оборонительные укрепления для консерватизма, которые стоят и поныне и не рухнут в наше время.

Алексис де Токвиль

В начале 1830-х гг., примерно через 40 лет после смерти Бёрка, молодой французский юрист и аристократ Алексис де Токвиль посетил Америку. Результатом его годичного пребывания там стала замечательная книга «Демократия в Америке», которую гарвардский профессор Х. Мэнсфилд назвал «лучшей книгой о демократии и лучшей книгой об Америке одновременно».
Это обширное эссе о естественном подъеме демократии в Америке и о том, что ей угрожает, включая тиранию большинства, чрезмерный материализм и «ненасытную» жажду равенства. Равенство, которое дает каждому гражданину большие надежды, - пишет Токвиль, - делает всех слабыми по отдельности. На каждой следующей ступени лестницы они обнаруживают огромные препятствия, о которых они раньше не подозревали. Хотя и можно представить себе некую степень свободы, которая может полностью удовлетворить людей, они никогда не создадут равенства, достаточного для них.
По Токвилю есть три причины успешного развития любой нации: материальные обстоятельства, ее законы и ее «нравы», то есть ее нравственные обычаи и традиции. Молодой француз обнаружил, что у Америки нет особых преимуществ с точки зрения ее обстоятельств. Что касается законов, отмечает он, федеральная форма управления дает Америке «силу великой республики и безопасность малой». Деятельность местных институтов направлена на то, чтобы сдерживать потенциальный деспотизм демократии и привить людям вкус свободы и навыки быть свободными. К таким институтам относятся местное самоуправление, свободная пресса, независимые суды и уважение прав личности. В частности, судебная власть сдерживает и направляет деятельность большинства, помогая корректировать «аберрации демократии».
Соглашаясь с Бёрком относительно цивилизующей роли религии, Токвиль говорит, что главной причиной успеха американской демократии – по сравнению с неудачами других демократических обществ – являются традиции морали в Америке. Для американцев, - пишет он, - идеи христианской веры и свободы до такой степени переплетены, что практически невозможно заставить их представить одно без другого. Для них христианская вера – это не набор стерильных верований, завещанных прошлым, но верования, которые живут в глубине души.
Американское общество скатилось бы к «безответственному индивидуализму», утверждал Кирк, если бы его не скреплял «цемент христианского учения». Токвиль понимал, что без добродетельных обычаев и благоразумных законов народ становится, по определению Александра Гамильтона, «большим зверем».
Токвиля часто цитируют в качестве иллюстрации еще одного противоядия от радикального индивидуализма – способности американцев добровольно объединяться друг с другом согласно воле и разуму вместо того, чтобы полагаться на «централизованное государство-учителя» или, как говорила Маргарет Тэтчер, на «государство-няньку».
Благодаря исследованиям американской жизни, знакомству с Англией и трудами Бёрка и других философов, своей политической карьере (он служил в палате депутатов) и эрудиции Токвиль, несомненно, имел необходимую квалификацию для высказывания мнения об обществе и государстве. Это подтверждают изречения таких людей, как, например, лорд Эктон: «Из всех писателей Токвиль наиболее широко приемлем и менее всего уязвим. Он всегда мудр, прав и справедлив, как Аристид».

Лорд Эктон

Эти же самые слова применимы и к самому барону Джону Э. Далберг-Эктону. Он прославился своим изречением «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Благодаря этим мрачным словам Эктон застолбил себе место в традиции политического и философского пессимизма, тогда как Токвиль восторгался оптимистическим будущем Америки.
От нескончаемого пессимизма его спас отказ впасть в философский или исторический детерминизм. Как и Бёрк, он считал, что человек – это лицо, свободно изъявляющее свою волю и способное выбрать добро. Силы зла, писал он, тоже постоянны и переменны, как и истина, и высший промысел.
Лорд Эктон принадлежал XIX веку. Он родился за три года до восшествия на престол королевы Виктории и умер в 1902 г., через год после ее смерти. Он был набожным католиком (хотя выступал против догмата о папской непогрешимости), пессимистом и моралистом. Такое сочетание не было особенно привлекательным в начале XX века, когда оптимизм и материализм были на подъеме.
Однако с приходом нацизма и коммунизма нелицеприятные истины о политике и власти вновь привлекли к себе внимание. Эпиграфы из Эктона, осуждающие расизм и этатизм, стали все чаще появляться в передовицах, диссертациях и речах. Таким образом, те, кто стал скептически относиться к либерализму, секуляризму и оптимизму, обнаружили у Эктона философию, «религиозную по складу, способную объяснить факты человеческого греха и коррупции». Задолго до того, как национализм и «демократический деспотизм» начали угрожать миру, Эктон предсказывал, что они когда-нибудь станут угрозой для нашей цивилизации. Несмотря на свою огромную эрудицию – в его личной библиотеке было более 20 тыс. книг – Эктон так и не опубликовал ни одной книги. Его интеллектуальная цель длиною в жизнь – «История свободы» - стала «величайшей книгой, никогда не написанной».

Рассел Кирк

В своем введении к «Либеральному воображению», опубликованном в 1950 г., либеральный критик Л. Триллинг писал, что «либерализм – не только доминирующая, но даже единственная интеллектуальная традиция» в Америке. Он отмечал, что консервативный импульс совсем неглубок и в лучшем случае составлен из «вызывающих раздражение интеллектуальных потуг, вроде бы напоминающих идеи».
Триллинг был далеко не одинок в своем неприятии консерватизма. В «Либеральной традиции в Америке» Л. Хартц разъяснял, что на самом деле под консерватизмом подразумевается европейский феодализм - нечто, абсолютно чуждое американскому опыту.
В своей книге «Консерватизм в Америке» К. Росситер пришел к выводу, что поскольку Америка - прогрессивная страна с либеральной традицией, то консерватизм попросту неуместен.
Нельзя винить Триллинга, Хартца и Росситера за их глубокое непонимание консерватизма. В их времена, в начале 1950-х гг., существовала лишь маленькая группа разноплановых консервативных писателей и мыслителей, чьи философские концепции, казалось, перевешивали их общность.
К ним относились Фридрих фон Хайек, классический либеральный экономист родом из Австрии, Ричард Уивер, выходец с американского аграрного юга, преподаватель английской литературы в чикагском университете, и Уиттакер Чеймберс, бывший советский шпион, превратившийся в ярого антикоммуниста.
Традиционные консерваторы, классические либералы и антикоммунисты сходились в том, что главные ценности цивилизации находятся под угрозой. Место личности и добровольного объединения людей было серьезно подорвано растущей властью государства. Свободе мысли и слова угрожало жаждущее власти меньшинство. Этим событиям благоприятствовала философская позиция, отвергавшая все абсолютные моральные нормы, ставившая под сомнение верховенство закона и содействовавшая недоверию к частной собственности и конкурентному рынку.
Какая интеллектуальная тема могла объединить отдельные разновидности консерватизма? Хайек частично дал ответ на этот вопрос в своей книге «Дорога к рабству» (1944 г.), где он жестко предостерегал от экономического планирования, ведущего к диктатуре. Знание тоталитарной природы социализма привело его к выводу о том, что человек не знает и не может знать всего. Когда же он действует так, будто бы все знает, катастрофа неминуема. В апреле 1945 г. журнал «Ридерс дайджест» опубликовал сокращенный вариант этой книги, и сотни тысяч американцев получили возможность ознакомиться с идеями Хайека. Всего в мире было продано более одного миллиона экземпляров этой книги.
В книге «Идеи имеют последствия» профессор Р. Уивер проследил нравственное падение Запада и подъем номинализма, рационализма и материализма в эпоху Просвещения. Уивер был человеком противоречий. Он считал, в частности, что с XIV века человечество начало «скатываться вниз по скользкому склону», уходить от трансцендентальных идей. В то же время он верил, что человек «одержит верх над темными силами времени» путем «убедительной речи на службе истины».
В своей работе «Свидетель» У. Чеймберс заявил, что Соединенные Штаты и весь мир оказались перед лицом трансцендентального кризиса веры, а не политики или власти. Будучи пессимистом, Чеймберс считал, что покидает побеждающую сторону и переходит на сторону проигравших. Он был убежден, что лучше «погибнуть в рядах терпящих поражение, чем жить при коммунистическом режиме».
Именно в этот решающий момент весной 1953 г. мало кому известный Кирк публикует «Консервативную мысль», интеллектуальную историю англо-американской консервативной мысли с начала XVШ века. Эта книга навсегда изменила общественное восприятие консерватизма и заложила основы, позже изменившие характер американской политической дискуссии. В это время Кирку было всего 34 года, он работал скромным учителем истории в колледже в Мичигане. Многие либералы шутили по поводу названия, считая его оксимороном, но когда прочли этот «яркий, дерзкий, страстный вопль души в поддержку консерватизма», перестали ерничать.
Этот 450-страничный обзор трудов наиболее важных англо-американских консервативных литераторов и политических лидеров со времен американской революции стал язвительным приговором всем либеральным рецептам - от «самосовершенствования» до экономического эгалитаризма.
«Консервативная мысль» начинается с удара, а не хныканья. Кирк напоминает: «Глупая партия» - именно такое определение дал консерваторам Джон С. Милль. Как и некоторые другие афоризмы, которые, по мнению либералов XIX века, будут торжествовать всегда, его позиция требует пересмотра в наш век дезинтеграции либеральной и радикальной философии».
Этот пассаж ошеломил самодовольных либералов, которые были убеждены, что консерватизм способен самовыражаться лишь при помощи «вызывающих раздражение интеллектуальных потуг», и резко осадил мрачных консерваторов типа У. Чеймберса, который объявил, что, перейдя на сторону правых, он принял сторону проигравших.
Что обнаружил Кирк? Современный американский консерватизм прочно покоится на словах и делах целой плеяды гигантов консервативной мысли, начиная с основателя «истинной школы консервативных принципов» Э. Бёрка. Но Бёрк не был одинок, он - лишь первый из замечательной плеяды писателей и политических лидеров, включая Джона Ньюмана, сэра Вальтера Скотта и Бенджамина Дизраэли в Великобритании; Алексиса де Токвиля во Франции, замечательную семью Адамсов – Джона, Джона Квинси и Генри, Натаниэля Готорна и Ореста Браунсона в Америке.
Это были не второсортные графоманы или литературные поденщики от политики, а люди оригинального ума и цели, кардинально изменившие мышление в своих странах благодаря своему толкованию основных принципов и приверженности им.
Кирк утверждает, что суть консерватизма выражена в шести канонах.
1. Божий промысел управляет обществом так же, как и общественное сознание – «политические проблемы по своей сути – это религиозные и нравственные проблемы».
2. Традиционная жизнь разнообразна и таинственна, тогда как большинство радикальных систем характеризуются ограничивающим единообразием.
3. Цивилизованное общество требует предписаний и классов. «Единственное подлинное равенство – это моральное равенство».
4. Собственность и свобода неразрывно связаны.
5. Человек должен контролировать свою волю и свои аппетиты, осознавая, что им движут в большей степени эмоции, чем разум.
6. Перемены и реформы – это не одно и то же. Общество должно меняться медленно.

Прежде чем либералы смогли перевести дыхание, газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала одобрительную рецензию на «Консервативную мысль», а журнал «Тайм» посвятил ей целый раздел своего книжного обозрения. В течение нескольких месяцев этот труд находился в списке книг, рекомендуемых «Нью-Йорк таймс» для прочтения. 47 из 50 крупных рецензий были хвалебными.
Никогда еще ни один американский консерватор не получал таких восторженных отзывов со стороны интеллектуального мэйнстрима. Политический философ Р. Нисбет писал Кирку, что одной этой книгой он совершил невозможное: подорвал интеллектуальную оппозицию консервативной традиции в Соединенных Штатах. Он сделал американский консерватизм интеллектуально респектабельным и даже привлекательным.
Если другие консерваторы, например, Ричард Уивер и Уиттакер Чеймберс создали генеалогии порочных людей и вредных мыслей, то теперь, с появлением Кирка, «появилась родословная добрых людей и ценных мыслей».
В последней главе «Консервативной мысли» Рассел Кирк отмежевывается от паникеров, утверждая, что основные интересы подлинного консерватизма и старомодной либертарианской демократии совпадают. Как пишет Кирк, в своем противостоянии высокомерным коллективистам и архитекторам «Нового курса» и его последователям американские консерваторы «будут защищать конституционную демократию как хранилище традиций и порядка», тогда как демократы-интеллектуалы «перейдут на позиции философии консерватизма как единственно надежной системы идей, с которыми можно противостоять проектировщикам нового порядка».
Кирк отмечает, что даже профессор Гарвардского университета Артур Шлесинджер, демократ типа Джексона-Ф.Д.Рузвельта, признал острую потребность в интеллектуальном консерватизме.
Кирк гордится тем, что он консерватор. Истинный консерватор, по его мнению, – это отнюдь не грубый карикатурный образ скучного, невоспитанного, фанатичного и жадного существа, каким его выставляет большинство либеральных и радикальных журналистов и политиков. Кирк считает, что истинными консерваторами могут быть самые разные люди: решительный и волевой священник; фермер, крепко опирающийся на мудрость своих предков; водитель грузовика в большом городе; собственник с древним именем, пытающийся смягчить неизбежные перемены при помощи «осторожности и благодушия»; старомодный промышленник, усердный, практичный и справедливый; врач, который слишком хорошо знает человеческую природу, чтобы говорить о социальном совершенствовании; юрист, понимающий, что нельзя отринуть собственную историю; школьный учитель, который знает, что без труда не получить вознаграждения. Истинный консерватор – это человек будущего, корни которого в прошлом.
Все эти истинные консерваторы, по утверждению Кирка, предпочитают все старое и проверенное новому и сомнительному и пытаются защитить институты и мудрость прошлого, но делают это они не слепо и раболепно, а разумно.
Если бы пришлось назвать мыслителей, внесших наибольший вклад в закладку интеллектуальных основ современной консервативной мысли, мы бы выбрали Эдмунда Бёрка и Рассела Кирка. Каждый из них дал глубокий критический обзор современного ему общества и нарисовал яркий образ возможных путей его улучшения. Их разделяет более двухсот лет, но они едины в своей приверженности бесценным принципам свободы и порядка. Это то, что объединяет их и что составляет основу консервативной традиции.

Заключительные мысли

Пропасть между победой в битве идей, которую консерваторы выиграли с помощью Бёрка, Токвиля, Эктона, Кирка и других, и переводом этих идей в законы, действительно ограничивающие власть и влияние государства и при этом расширяющие возможности выбора для отдельной личности, очень глубока. Она значительно глубже, чем консерваторы первоначально считали.
Оксфордский профессор Макс Хартуэлл отмечает: «В истории идей существуют легко идентифицируемые периоды, когда идея о том, как должно быть организовано общество, четко артикулируется, распространяется, обретает легитимность и принимается. Затем эта идея воплощается в законы, контролирующие и регулирующие действия населения». «Риторики недостаточно, - подчеркивает Хартуэлл. - Мир изменяется только тогда, когда идеи принимаются обществом и становятся законами».
Таким образом, можно выиграть войну идей, но не суметь изменить правила, по которым живет мир. Моя вера во власть идей, в их потенциальное господство абсолютна. Идеи имеют последствия! Однако сами по себе они не могут воплощаться в жизнь и себя поддерживать. Они должны быть увязаны с действием. Претворение даже самых лучших идей в политику и законы, отменяющие господство этатизма, который Америка переживала в последние 70 лет, - конечно, захватывающая, но отнюдь не невозможная задача. Я верю сердцем, душой и умом, пишет Э. Фолнер в заключение, что эта задача нам по плечу и что она будет реализована в нашей великой стране.

ОСЬ РОССИЯ-ВЕНЕСУЭЛА: ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭНЕРГОРЕСУРСОВ
РАДИ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ


Аналитики Фонда «Наследие» Ариэль Коэн и Рэй Уолзер считают, что визит президента Венесуэлы Уго Чавеса в конце июля в Москву и его встречи с дуумвиратом, состоящим из премьера Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева, отнюдь не ограничивались дипломатической фото-сессией. Это странное трио сейчас находится в идеальной ситуации для создания серьезных международных трудностей для США.
Ось «Россия-Венесуэла» в XXI веке – это возвращение к союзу типа советско-кубинского альянса времен «холодной войны». Такое партнерство не предвещает ничего хорошего для энергетической безопасности, для свободы обоих народов и для Северной и Южной Америки.
Несмотря на культурные, языковые и географические различия России и Венесуэлы их руководители все больше отвергают гражданское общество и сужают политическое пространство. Они выдавливают иностранных инвесторов и разрушают рыночные механизмы. Оба правительства продолжают предпринимать последовательные атаки на правовое государство, стремясь осуществлять контроль над энергетическими ресурсами, чрезмерно усилить государственное вмешательство и расширить геополитическое влияние. Путин и Чавес продвигают видение мира, альтернативное американскому и западному, и довольны уже достигнутыми результатами в этой сфере.

Перераспределение глобальной мощи

Российско-венесуэльский кондоминиум является символом геополитических сил, бросающих вызов лидерству и влиянию США. Чавес и российский «дуэт» хотят перераспределить глобальную мощь с наибольшей пользой для себя. Стремясь к «миру без Запада», эти два правительства отказываются от доллара в пользу евро в сделках по энергоресурсам, используют их как геополитическое оружие и призывают к созданию «новых экономических и финансовых институтов» для замены Бреттон-вудской системы. Они также сотрудничают в создании газового картеля типа ОПЕК во главе с Россией.
Для России эти новые отношения – лишь часть более общих усилий по восстановлению статуса великой державы, утраченного в результате стремительного распада Советского Союза. Чавес, с своей стороны, стремится к реализации мечты Симона Боливара об объединении Латинской Америки, которая смогла бы бросить вызов «северному колоссу». Такие геополитические амбиции отражают повышательную тенденцию, которая обнаруживается у богатых нефтью стран, находящихся на пике при цене нефти в 135 долларов за баррель.
Россия и Венесуэла вместе с Ираном входят в число тех стран, которые определяют тенденцию к откату от демократических реформ, начавшуюся в конце 1990-х гг., особенно в странах-производителях нефти. Рост цен на нефть ускорил этот процесс и приблизил подъем этатизма и спад демократического управления. Энергетические ресурсы обеспечивают поступление средств для подкупа политических оппонентов и СМИ, наращивания сил внутренней безопасности и ограждения режимов от внутренней и международной критики.
В то время как Россия поддерживает Иран дипломатическими и военными средствами и подкупает европейских политиков, давая им работу в «Газпроме», Чавес работает на подрыв стабильности в Западном полушарии. Например, Чавес предоставляет тайную помощь наркотерроризму Революционной вооруженной армии Колумбии, чемоданы нелегальной наличности для политических кандидатов, дружбу «Хизболле», а также практикует вседозволенность и пренебрежение, которые сделали Венесуэлу крупнейшим транзитным пунктом кокаина.

Экономические системы все больше разрастаются и огосударствляются

Дуумвират Путина-Медведева и Чавес осуществляют контроль над экономическими системами обеих стран, которые все больше разрастаются и огосударствляются. Они пользуются прибылями за счет только что национализированных отраслей и глубоко зависят от ресурсного национализма. Россия вытеснила западные компании из крупных проектов разработки месторождений нефти в Сибири и на Дальнем Востоке, принудила «Бритиш петролеум» к продаже крупного пакета акций большого сибирского газового месторождения «Газпрому» и выдавила «Ройял датч шелл» из гигантского месторождения на Сахалине. Нынешний конфликт между BP и российской ТНК в рамках единственного сохраняющегося совместного предприятия по нефтедобыче в России с 50-процентной иностранной собственностью – также идет в русле нынешней российской тенденции к деприватизации.
Государственный контроль в России не ограничивается природными ресурсами. Он нарастает и в металлургии, ВПК и автомобильной промышленности. Более того, несмотря на сопротивление внутри Кремля президент Медведев только что одобрил перевод активов 426 компаний под контроль единственного «национального лидера» - компании «Российские технологии», находящейся в собственности государства. Случилось так, что компанию возглавляет Сергей Чемезов, соратник Путина по разведывательному сообществу. Этот перевод активов и продолжающийся конфликт между BP и российской ТНК прямо противоречит медведевской риторике о либеральной экономике и правовой реформе.
За последние полтора года Чавес также наращивал темпы национализации посредством сделок по типу «либо по-моему, либо никак». Стремительный рост цен на нефть временно маскирует плохое управление экономикой и более глубокие недостатки антирыночной экономической политики. В современной Венесуэле наблюдается рост преступности, коррупции и инфляции, а качество жизни среднего гражданина падает или стагнирует.
Клановый капитализм в совокупности с отсутствием транспарентности и подотчетности затрудняет жизнь простого россиянина или венесуэльца. Неудивительно, что, по данным «Индекса экономической свободы-2008» Фонда «Наследие», Россия занимает 134-е место из 157 ранжированных стран, а Венесуэла опустилась в последнюю десятку, заняв 148-е место.

Энергоресурсы как геополитическое оружие

Кремль умело использует энергоресурсы в качестве инструмента внешней политики. За последние семь лет он прекратил их поставки в шесть стран и использует энергетическую зависимость как рычаг воздействия для раскола Европы по ключевым проблемам. Совсем недавно, после подписания соглашения между Прагой и Вашингтоном о радаре ПРО, одна российская компания резко сократила поставки нефти в Чешскую Республику.
Подражая Москве, Каракас наслаждается использованием нефти в качестве геополитического рычага воздействия и усиления собственного влияния. В последние месяцы Чавес увеличил нефтяные субсидии и усилил финансирующую структуру, известную как «Петрокариб». Опираясь на нефтяные богатства, он обещал странам региона помощь, превышающую по объему американскую в Западном полушарии. Даже демократическая Коста-Рика не может устоять перед соблазном получить помощь.
На рабочем уровне российский энергетический гигант «Газпром» и венесуэльская национальная нефтяная компания PDVSA развивают энергетическое партнерство в Южной Америке. Как недавно доложил руководитель PDVSA, «мы хотим сделать PDVSA такой же, как «Газпром», но только с социальной ролью».
Чавес стремится углубить сотрудничество с Кремлем и его госпредприятиями. Он пригласил российские фирмы исследовать бассейн реки Ориноко – в потенциале крупнейшее в мире нефтяное месторождение с 1,2 триллионом баррелей сверхтяжелой нефти-сырца. «Газпром» также участвует в инициированном Венесуэлой проекте по строительству транс-южноамериканского газопровода протяженностью в 8 тыс. км, который свяжет нефтяные и газовые месторождения Венесуэлы с Аргентиной через Бразилию с проектируемыми ответвлениями в Боливию, Парагвай, Уругвай и Аргентину. По словам Чавеса, эти российские госкомпании являются частью авангарда «революции Боливара».
Торговля оружием, которую Россия использует для приобретения друзей и давления на правительства, - это ключевой компонент в отношениях Кремля с Венесуэлой. Утопая в валюте, Чавес покупает все больше и больше военной техники. Например, в 2006 г. он заключил соглашение о покупке оружия на 3 млрд. долларов с «Рособоронэкспортом» - находящейся в государственной собственности российской компанией, которая торгует оружием. Оно включало 10 тыс. автоматов Калашникова серии АК-103, 24 усовершенствованных истребителя Су-30 и 53 военных вертолета. Заводы по производству автоматов Калашникова и боеприпасов должны вступить в строй в Венесуэле в 2010 г. Каракас также заинтересован в российских системах ПВО и дизельных подводных лодках.
Чавес все больше полагается на Россию в поставках вооружений, которые, как он настойчиво утверждает, нужны для защиты Венесуэлы от опасности американского вторжения. Пока Вашингтон концентрируется на связях Венесуэлы с FARC, Ираном, или «Хизболлой», стремительно укрепляющиеся отношения Венесуэлы с Россией открывает ранее неисследованные возможности для дипломатического, военного и, возможно, ядерного сотрудничества между этими двумя странами. В Евразии или в Западном полушарии - эти игроки ведут большую геополитическую игру, в которую они надеются вовлечь Китай, Индию, Бразилию и другие державы с растущей экономикой.

Многошаговая стратегия

Следующей администрации США придется уделять больше внимания Западному полушарию, а также растущей угрозе ресурсного капитализма со стороны России, Венесуэлы, Ирана и других богатых энергоресурсами стран. Она должна будет разработать конкретную многошаговую стратегию с целью:
обеспечения доступа к рынку и верховенства закона среди производителей энергоресурсов;
содействия расширению сотрудничества между потребителями энергоресурсов;
разработки альтернативных источников энергии, необходимой потребителям.

Демократические государства в мире переживают дни испытаний. Однако в прошлом удавалось одерживать верх и над более серьезными угрозами.






ЕВРОПЕЙСКИЕ УРОВНИ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ:
НАЛОГОВАЯ ПРОГРАММА БАРАКА ОБАМЫ

Научные сотрудники Центра анализа данных Фонда «Наследие» Р. Хедерман и П. Тиррел отмечают, что недавно кандидат в президенты США сенатор Барак Обама представил свою программу повышения налогов, которая предполагает рост максимальной маргинальной налоговой ставки свыше 55 процентов, не включая налоги в штатах и на местном уровне. Для многих физических лиц это приведет к возрастанию маргинальной налоговой ставки практически вдвое. Результатом такой политики станет возврат к печальному прошлому, когда наблюдалось массовое уклонение от уплаты налогов: налогоплательщики будут скрывать личные доходы под видом доходов от предпринимательской деятельности и доходов на увеличение рыночной стоимости капитала и переводить капитал за границу.
Обама намерен прекратить действия введенных президентом Дж. Бушем налоговых сокращений и вернуться к двум максимальным налоговым ставкам в 36 и 39,6 процентов. Он также предполагает поэтапно отменить налоговые льготы и вычеты для тех физических лиц, чей доход превышает 250 тыс. долларов. Но самой вопиющей будет отмена фиксированного максимума процентной ставки на налог с зарплаты на цели социального страхования для тех, чьи доходы превышают 250 тыс. долларов(в настоящее время фиксированный максимум процентной ставки установлен для зарплаты в размере 102 тыс. долларов). Этим физическим лицам придется платить налог на цели социального страхования в размере 15,65 процентов зарплаты и подоходный налог по максимальной фиксированной ставке. Это будет означать изъятие 56 центов из каждого заработанного доллара в пользу государства.
Если такие физические лица с высокими доходами живут в городах или штатах с высокими налогами, например, в Нью-Йорке, Калифорнии или Мэриленде, они будут вынуждены платить еще больше. Им придется выплачивать федеральному правительству свыше двух третей с каждого заработанного доллара.
Налоговая программа Обамы превратит Соединенные Штаты в государство с самыми высокими налоговыми ставками среди развитых стран. В настоящее время только шесть из 30 ведущих мировых держав имеют совокупную налоговую ставку свыше 55 процентов. При Обаме Соединенные Штаты войдут в эту группу и станут обладателями более высокой налоговой ставки, чем даже Швеция и Дания. Максимальная маргинальная налоговая ставка превысит 60 процентов. Лишь в Венгрии налоговые ставки выше.
Такие высокие налоги дорого обойдутся Америке. В странах с высокими налоговыми ставками, превышающими 55 процентов, безработица в среднем составляет 7,35 процентов.
В историческом контексте налоговые ставки, предлагаемые Обамой, будут самыми высокими со времен президента Дж. Картера. Когда максимальная маргинальная ставка составляла 70 процентов и выше, были широко распространены уклонения от уплаты налогов и увод денег в оффшоры. Нынешние ставки вновь будут способствовать подобным ухищрениям. Финансовые ресурсы будут растрачены на попытки уклониться от конфискационного налогообложения. Все это приведет к уменьшению инвестиций и снижению темпов экономического роста.
Многие люди попытаются перевести свои доходы из категории «налог на зарплату» в категорию «налог на увеличение рыночной стоимости капитала», так как ставка последнего составляет всего 25 процентов, то есть менее половины налоговой ставки на заработную плату. Это заставит компании всеми силами быстро увеличить цену своих акций. Другие физические лица попытаются объединяться в корпорации с тем, чтобы платить налог на прибыль вместо подоходного налога. Финансовые ресурсы будут отвлекаться от более продуктивного использования, и экономический рост замедлится.
Высокие налоговые ставки также приведут к бегству капиталов и доходов в страны и районы с более низкими налогами. В Соединенных Штатах физические лица и коммерческие предприятия переезжают в такие штаты, как Флорида или Делавэр, чтобы воспользоваться преимуществами их законов, благоприятствующих налогоплательщикам. Увеличение федеральной налоговой ставки побудит физических лиц переводить свои активы за границу в страны с более низкими налоговыми ставками – в Канаду, Францию и Великобританию.
Рост налоговых ставок окажет сильное воздействие и на рынок труда. В условиях высокого налогообложения многие работники могут предпочесть перейти на сокращенную рабочую неделю или вообще уйти на пенсию. Программа Обамы призывает к такому резкому росту налогов, что экономистам придется сконцентрироваться на ее вреде для экономики в целом, а не на отдельных негативных факторах влияния на рабочую силу и капитал.
В свете инициатив Обамы проблема с федеральным бюджетом США на долгосрочную перспективу вызывает еще большую озабоченность, чем текущий ущерб для экономики. Его налоговая программа увеличит платежный дефицит. В результате у страны будет еще меньше возможности оплачивать текущие обязательства по программам социального обеспечения и медицинского страхования. Потребуются дополнительные деньги на оплату этих программ. Тогда налоги тяжким бременем лягут на плечи американцев со средними доходами.


ПАМЯТИ ДЖЕССИ ХЕЛМСА

4 июля в возрасте 86 лет ушел из жизни сенатор-республиканец Джесси Хелмс - великий американец и борец за свободу. В течение трех десятилетий он представлял в сенате штат Северная Каролина. В 2002 г. президент Фонда «Наследие» Эдвин Фолнер, вручая Хелмсу знак высшего отличия Фонда - премию им. Клэр Бут Люс, назвал его «убежденным, непоколебимым, умеющим прекрасно выражать свои мысли защитником консервативных принципов и политики».
В связи с кончиной Хелмса Э. Фолнер выступил со следующим заявлением.
Джесси Хелмс принадлежал к числу самых значимых фигур XX столетия. Вместе с Б. Голдуотером и Р. Рейганом он способствовал созданию консервативного движения и последовательно выступал за свободный рынок и свободу для людей. Без его отважного руководства в самые решающие моменты не было бы ни поражения советской коммунистической системы, ни прихода к власти Рейгана.
4 июля 2008 г., как и 4 июля 1826 г. и 4 июля 1831 г., надолго останется памятным днем в истории американской независимости. 4 июля 1826 г. ушли из жизни Дж. Адамс и Т. Джефферсон. 4 июля 1831 г. скончался Дж. Монро. 4 июля 2008 г. не стало еще одного великого американского патриота - Джесси Хелмса.
Хелмс занимал пост сенатора от Северной Каролины дольше всех и был большим другом Фонда «Наследие». Хотя Америка потеряла великого сына, его наследие продолжает жить.

Сотрудник Фонда «Наследие» Э. Миз, министр юстиции в администрации Рейгана, сказал о Хелмсе следующее.
Дж. Хелмс был великим патриотом и настоящим другом. Мощная личная поддержка, оказанная им Рональду Рейгану в ходе двух избирательных кампаний в 1976 г. и 1980 г. и в сенате в период обоих сроков президентства Рейгана, была решающим элементом для успешной деятельности нашего 40-го президента.
Сенатор Хелмс был хорошо известен своей любовью к стране, врожденной порядочностью, чувством чести и учтивостью. Он уважал других, включая тех, с кем не был согласен, и пользовался уважением с их стороны. Его пример вежливости и обходительности должен служить моделью для будущих поколений законодателей, а его преданность конституции и основным принципам нашего государства должна вдохновлять всех наших граждан. Мы будем ценить память о нем и испытывать к нему благодарность за долгие годы его выдающегося служения людям.


О КАМПАНИИ «ЧТО СДЕЛАЛ БЫ РЕЙГАН?»

Ответы на вопросы интеллектуального теста кампании» Фонда «Наследие» «Что сделал бы Рейган»

На вопрос «Что сделал бы Рейган для снижения цен на бензин?» участники дали следующие ответы:

Ввел бы контроль над ценами – 7 процентов респондентов
Отменил бы государственное регулирование цен на нефть – 91 процент
Увеличил налоги для нефтяных компаний – 2 процента.

Источник: доклад президента Рейгана конгрессу США о положении в стране (26 января 1982 г.)
«Отказавшись от государственного регулирования цен на нефть, мы приблизились к обретению энергетической независимости и помогли снизить цены на бензин и горючее для отопительных целей».

На вопрос «Какие решения предлагал Рейган перед лицом энергетического кризиса?» были даны следующие ответы:

1. Улучшать дипломатические отношения с ОПЕК – 2 процента.
2. Развивать ядерную энергетику и добывать нефть на шельфе США – 95 процентов.
3. Принять закон об ограничении цен на бензин и обложить налогом баснословные прибыли, обусловленные высокой ценой на нефть – 4 процента.

Источник: выступление Рейгана на Международной энергетической выставочной экспозиции (1 мая 1982 г.)
«Мы преследуем цель добиться энергетической безопасности, при этом сохраняя уважение и обеспечивая защиту нашей окружающей среде. Растущая зависимость США от иностранной нефти и возрастающий опыт использования углеводородных запасов отражает высочайший уровень наших знаний и мастерства. Этот прогресс достигнут вне зависимости от каких-либо государственных программ. Это результат усилий, которые помогли убрать государство с нашей дороги».

На этой неделе в рамках интеллектуального тестирования участникам предложен очередной вопрос: «Где, по мнению Рейгана, ведется реальная работа по управлению Америкой?» Приведены следующие варианты ответа:
1. В штатах, городах и сообществах
2. В залах судебных заседаний
3. В зданиях конгресса

Посещайте сайт www.wwrdheritage.org и высказывайте свое мнение.


ДИСКУССИИ И КНИГИ В ФОНДЕ «НАСЛЕДИЕ»

1. В Фонде «Наследие» состоялась лекция основателя и руководителя «Института Либертас», лидера кампании «Нет Лиссабонскому соглашению» в Ирландии Деклана Генли. Он проанализировал демократическое решение Ирландии отвергнуть договор и возможные последующие шаги Брюсселя.
Когда в 2005 г. французы и голландцы демонстративно отвергли европейскую конституцию, аналитики и комментаторы объявили о кончине этого грандиозного проекта. Однако менее чем через два года Евросоюз попытался вдохнуть жизнь в этот труп, преобразовав его в Лиссабонское соглашение. В этом соглашении сохранены структурные элементы «Соединенных Штатов Европы», которые предусматривают переход властных полномочий от национальных государств к Брюсселю в важнейших областях политики, включая оборону, безопасность и энергетику.
Ирландия оказалась единственной участницей ЕС, которая осмелилась вынести вопрос о договоре на национальный референдум. Деклан Генли встал во главе кампании «Нет Лиссабонскому соглашению», утверждая, что договор только ослабит позиции Ирландии в Европе и не сможет решить проблемы демократии и отсутствия подотчетности у Брюсселя. 12 июня с.г. 53 процента ирландских избирателей решительно сказали «нет» Лиссабонскому соглашению.
Теперь польское и чешское правительства провозгласили Лиссабонский договор «мертвым». Однако почти половина европейских лидеров обещала продвигать его и дальше, даже ценой выхода Ирландии из Евросоюза.

2. В Фонде «Наследие» прошел показ документального фильма «Рождение свободы». В последовавшей дискуссии выступил директор по СМИ Института Эктона д-р Дж. Ричардс.
Фильм рассказывает об историческом развитии принципов свободы. Почему кто-либо должен верить, что все люди созданы равными? Что все должны быть свободными. Почему любая нация считает это очевидной истиной? Для миллионов людей во всем мире, никогда не знавших свободы, эти вопросы требуют ответов.
Как рождается свобода? Отцы-основатели США утверждали, что все люди созданы равными и наделены определенными неотъемлемыми правами, в частности, на жизнь, свободу и на стремление к счастью. Они называли это самоочевидной истиной. Авраам Линкольн вновь подтвердил эту идею спустя 87 лет на поле брани гражданской войны под Геттисбергом. А в 1963 г. эти же слова эхом отразились от ступеней мемориала Линкольна, когда Мартин Лютер Кинг призвал Америку претворить в жизнь обещание ее основателей.

3. В Фонде «Наследие» состоялась презентация книги Б. Хершензона «Выше эмпирей: роман о последних днях войны против исламского терроризма». Автор в течение более двух десятилетий работал политическим комментатором на радио и телевидении, был назначен директором по вопросам кинематографии и телевидения в Информационном агентстве США. Он преподавал курс «Американский внешней и внутренней политики США университета в Пеппердайне, был научным сотрудником в Институте политики им. Дж.Ф. Кеннеди Гарвардского университета. В настоящее время он преподает курс «Роль США как мирового лидера» в университете в Пеппердайне, является научным сотрудником Центра Никсона за мир и свободу и членом совета директоров Центра за свободу личности.

4. В Фонде «Наследие» состоялась презентация книги Кита Пейна «Великая американская авантюра: теория и практика сдерживания от «холодной войны» до XXI века». Автор - президент Национального института публичной политики, руководитель факультета оборонных и стратегических исследований вашингтонского филиала университета шт. Миссури.
В книге дается анализ прошлого, настоящего и перспектив американской теории сдерживания, стратегических сил, ядерного оружия и политики. Она основана на обширном исследовании ранее засекреченных документов и показывает, как и почему правительство США стало придерживаться политики, принятой в соответствии с теорией сдерживания и также известной в народе как «баланс страха».
Д-р Пейн приводит предположения, суждения и ожидания, которые заставили американских политиков в сменявших друг друга администрациях сделать этот выбор. Хотя положительная оценка «баланса страха» время от времени подвергалась сомнению в период «холодной войны», она сохранялась в качестве путеводной звезды для стратегии США. Большинство американцев полагали, что они защищены, но возможности выбора для правительства США были предопределены верой в то, что уязвимость содействует миру, а неуязвимость благоприятствует войне.
Ключевой вопрос заключен в том, насколько базовые догматы научной теории сдерживания времен «холодной войны» могут дать полезные ориентиры для современной стратегии с учетом современных угроз и условий. Пейн утверждает, что привычные ориентиры эпохи «холодной войны» - это явно ненадежная основа для американской политики.

5. В Фонде «Наследие» прошла дискуссия на тему «Упадок и провал новых лейбористов в Великобритании: чего ждать Соединенным Штатам от будущей консервативной администрации?». В дискуссии приняли участие министр обороны теневого кабинета Великобритании Лайэм Фокс, бывший представитель по связям со СМИ британских сухопутных сил Криспиан Касс, директор Центра социального единства Великобритании Дуглас Муррей и директор Центра свободы им. Маргарет Тэтчер Фонда «Наследие» Найл Гардинер.
В последнее несколько месяцев политическая фортуна решительно отвернулась от лейбористского правительства во главе с премьер-министром Гордоном Брауном. Серия опросов общественного мнения показывает, что оппозиционная Консервативная партия лидирует с двузначным отрывом. Шансы на приход лидера консерваторов Дэвида Камерона в резиденцию на Даунинг-стрит резко увеличились. Камерон может возглавить страну в очень важное время для Великобритании как мировой державы. У него появится возможность восстановить британский суверенитет по отношению к Европе, модернизировать военный потенциал Соединенного Королевства и вдохнуть новую жизнь в англо-американский альянс.

6. В Фонде «Наследите» прошла лекция спикера парламента Тайваня Ван Цзиньпина. Это тайваньский политик самого высокого ранга, когда-либо получивший разрешение посетить Вашингтон. Он рассказал о политике нового правительства Тайваня, возглавляемого президентом Ма Инцзю, включая военные, политические и экономические аспекты. В частности, он указал на возможности укрепления давних отношений между Соединенными Штатами и Тайванем и ослабления напряженности в районе Тайваньского пролива.

7. В Фонде «Наследие» состоялась дискуссия на тему «Будущее союзов Америки в Юго-Восточной Азии». В ней приняли участие профессор в области политики национальной безопасности Национального военного колледжа д-р Марвин Отт, старший советник Центра военно-морского анализа США Бронсон Персивал и директор Центра азиатских исследований Фонда «Наследие» Уолтер Ломан.
Соединенные Штаты имеют два союзнических договора в Юго-Восточной Азии – с Таиландом и Филиппинами. Эти обязательства в сфере безопасности и сопровождающее их военное присутствие США служат основой для американского присутствия в этом регионе. Однако Юго-Восточная Азия, как и весь Азиатско-Тихоокеанский регион, в высшей степени динамична. Относительное влияние региональных держав, региональная экономика и сами страны меняются. Самая значительная мировая проблема – подъем Китая – это предмет ежедневной озабоченности и величайшая возможность для Юго-Восточной Азии. Участники дискуссии обсудили вопросы. Как союзники и друзья США воспринимают новую ситуацию и как реагируют на нее? Как реагирует Америка? Осуществляет ли Америка в соответствии со своей миссией то самое лидерство, которое необходимо для поддержания структуры ее союзов и использования в качестве силы мира, безопасности и процветания?

8. В ознаменование 96-й годовщины со дня рождения Милтона Фридмана Фонд «Наследие» провел памятное мероприятие. Член палаты представителей конгресса США Пол Райан (республиканец, штат Висконсин) выступил с лекцией на тему «Наследие Фридмана для свободы. Был показан документальный фильм «Критический ресурс».
Милтон Фридман - один из наиболее влиятельных экономистов XX века. Он лауреат Нобелевской премии по экономике 1976 г. Его книга «Капитализм и свобода» (1962 г.) остается лучшим образцом защиты экономического капитализма, а позиции, которые автор отстаивает в этой книге в отношении школьных ваучеров и плоского налога, успешно проверены на практике во многих странах. Фридман ушел из жизни в 2006 г. в возрасте 94 лет, но его наследие в сфере защиты рыночных решений базируется на его непоколебимой вере в свободу и продолжает жить.
За последнюю четверть века сотни миллионов людей во всем мире вырвались из мрака ужасающей бедности. Экономические реформы высвободили мощные силы конкуренции и стимулов, ускорили инновационные процессы по всему миру и сделали возможным улучшение жизни на планете Земля. «Критический ресурс» рассказывает о жизни отдельных людей в разных странах мира, использующих свой интеллект, воображение и характер для улучшения благосостояния своих семей и сообществ.


НОВОСТИ РОССИЙСКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА

13 июля глава российского представительства Фонда «Наследие» Е.С. Волк выступил с сообщением на конференции Российской академии наук, посвященной очередной годовщине резолюции конгресса США «О порабощенных нациях».