Невидимый госсекретарь: неспособность Хилари Клинтон к лидерству на мировой сцене

Директор Центра свободы им. М. Тэтчер Фонда «Наследие» Н. Гардинер считает, что на своем посту госсекретаря Хилари Клинтон маскируется не хуже Алого Первоцвета, героя авантюрного романа времен Великой Французской революции. Политический вес Клинтон на мировой сцене существенно ниже, чем у ее предшественников Кондолизы Райс и Колина Пауэлла, которые в первые полгода на этой должности стали очень значительными фигурами. Кроме того, Клинтон, которая стремится отметиться как лидер международного уровня, по ряду международных проблем - от Израиля до Ирака - полностью затмил вице-президент Джо Байден. Она оказалась отодвинутой в сторону, когда Белый дом назначил послов по особым поручениям по таким проблемам, как мирный процесс на Ближнем Востоке, Судан и Афганистан/Пакистан.
Незаметный и временами слишком осторожный подход Клинтон символизирует сбивчивую внешнюю политику администрации Обамы, которой явно не хватает ясности и четкой направленности. Ее невпечатляющее выступление на Совете по международным отношениям на прошлой неделе в Вашингтоне лишь усилило впечатление о запутанной внешней политике и неудобстве, испытываемом американским руководством при мысли о статусе Соединенных Штатов как единственной в мире сверхдержавы.
Речь Клинтон, лишенная силы и видения перспективы, чрезвычайно наивна для ситуации в мире после террористических актов 11 сентября 2001 г. Она высветила нежелание администрации США видеть и слышать зло. Это самое слабое выступление госсекретаря США в современную эпоху. Такую речь вполне мог написать бюрократ из Евросоюза или ООН, обозревающий мир, в котором США – лишь один из многих равных игроков, а не самое мощное государство на земле.

Речь Клинтон на Совете по международным отношениям

Это выступление – пока что самое заметное у Клинтон как госсекретаря. Но ее обращение к Совету по международным отношениям 15 июля не оказало никакого воздействия на ситуацию. Оно было больше похоже на подмокшую петарду, чем на мощное политическое заявление. Это, скорее, избитый перепев провальной внешнеполитической доктрины «умелой силы», а не здравая оценка главных внешнеполитических вызовов.
Речь Клинтон была полна высокопарных ссылок на «креативные партнерства в целях развития», на «многопартнерский мир» и на новую «архитектуру глобального сотрудничества», но практически не содержала ясных политических рекомендаций. Поразительно, что англо-американские особые отношения - важнейшее международное партнерство США – не были даже упомянуты.
В речи Клинтон также явно отсутствовала какая-либо серьезная оценка крупных угроз, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты со стороны ряда государственных и негосударственных игроков, включая такие режимы-изгои, как Иран и Северную Корею, а также глобальную террористическую сеть исламистов. Не было ощущения, что Соединенные Штаты ведут глобальную войну против врага, который добивается уничтожения Америки, и что Вашингтон противостоит множеству врагов, стремящихся доминировать в Азии и на Ближнем Востоке с помощью ядерного оружия.
Противоракетная оборона, этот жизненно важный компонент подготовки к отражению будущего нападения со стороны Ирана или Северной Кореи, даже не была удостоена упоминания, как и самопожертвование и честная служба сотен тысяч американских военнослужащих, храбро защищающих свободный мир. Госсекретарь США уделила мало времени важности прав человека и едва упомянула концепцию свободы. Это существенное упущение.
В связи с тем, что целый ряд важнейших проблем был упомянут вскользь или не упомянут вообще, ясно, что речь Клинтон на Совете по международным отношениям была по существу идеалистическим упражнением с целью выдать желаемое за действительное в то самое время, когда мир опасен как никогда.

Политика вовлечения ошибочна

Сердцевину речи Клинтон в Совете по международным отношениям составлял наивный принцип «вовлечения». В своем анализе Клинтон едва коснулась возрастающей угрозы со стороны Пхеньяна, хотя похвасталась «единогласным принятием двух резолюций СБ ООН, которые будут иметь неприятные последствия для Северной Кореи». Госсекретарь сознательно избегала прямой критики Ким Чен Ира и его деспотического режима и не упомянула, что недавно Северная Корея осуществила запуски баллистических ракет и даже провела испытание ядерной бомбы. В своей речи Клинтон также предпочла умолчать о том, что режим в Пхеньяне сознательно обрек на голод миллионы своих граждан, а Китай и Россия продолжают нарушать права человека.
Она также не осудила напрямую президента Махмуда Ахмадинеджада или других исламистских правителей Ирана за жестокие убийства и репрессии в отношении оппозиции, протестовавшей на улицах Тегерана против фальсификации выборов месяц назад. Хотя Клинтон и признала, что «была в ужасе от насилия, к которому прибегло правительство, желая заглушить голос иранского народа», она дала ясно понять, что сохраняет приверженность идее прямых переговоров с Тегераном о его ядерных амбициях, и подчеркнула «важность вовлечения Ирана и предоставления его лидерам ясного выбора». В речи не содержалось упоминания о мерах, которые Соединенные Штаты и их союзники должны принять против Ирана, если не смогут остановить его программу обогащения урана. Тем самым она сняла угрозы о введении в будущем экономических и политических санкций, не говоря уже о потенциальном использовании военной силы.
В контрасте с жесткой риторикой в отношении иранской ядерной программы в ходе своей президентской кампании Клинтон, вступив в должность госсекретаря, приняла удивительно миролюбивый тон, протянув руку дружбы жестокому диктаторскому режиму, который пришел к власти путем подтасовки бюллетеней и устрашения. Как и президент Обама, госсекретарь в основном хранила молчание в отношении событий непосредственно после иранских выборов и, стремясь не обидеть иранское руководство, полностью избегала заявлений о том, что переизбрание Ахмадинеджада было сфальсифицировано. Это трусливый подход, который существенно подорвал имидж Америки как великой державы, всегда защищающей дело свободы от тирании.
Администрация Обамы сделала больше, чем любая другая администрация США в истории, чтобы протянуть руку дружбы аморальным режимам. На земле едва ли остался диктаторский режим, который не был бы предназначен для «вовлечения» - от Тегерана до Каракаса и Хартума. Доктрина Обамы-Клинтон все больше характеризуется отказом администрации США от позиции решительного противостояния деспотизму и отсылкой озабоченности правами человека в конец списка внешнеполитических приоритетов.

Доктрина Обамы-Клинтон чревата опасностями

В этой стратегии заключено много опасностей. Это придание видимости респектабельности диктаторским режимам, которые добиваются международного признания, хотя его и не заслуживают. Такой подход быстро подорвет деятельность оппозиционных движений и неправительственных организаций, действующих в репрессивных обществах, - ведь они рассчитывают на изоляцию своих правительств в международном сообществе с целью осуществления демократических реформ и политических перемен.
Эта доктрина также дает ценное время таким режимам, как Иран, для продвижения их ядерных программ, и размывает международное давление в пользу ужесточения санкций. Переняв политику Евросоюза по «конструктивному вовлечению» Тегерана, Соединенные Штаты возродили надежды Ахмадинеджада и позволили ему действовать более агрессивно и напористо, вооружив его знанием, что теперь Америка вряд ли применит силу против его ядерных объектов.

Растерянная и запутанная внешняя политика

Мало впечатляющая деятельность Клинтон как госсекретаря характеризует внешнюю политику США как проецирующую слабость, а не силу, и делает Соединенные Штаты все более уязвимыми перед лицом множества врагов. Она крайне разочаровала тех, кто утверждал, будто она ужесточит позицию президента по ключевым международным проблемам, особенно в отношении иранской ядерной угрозы.
Жестокая реальность – в том, что мощно раскрученная доктрина «умелой силы» Обамы-Клинтон отнюдь не укрепляет позиции Вашингтона на международном уровне. Это всего лишь пустышка, маскирующая политику отказа от статуса мировой державы. Мощь и безопасность Соединенных Штатов на долгосрочную перспективу зависят в конечном итоге от сильной обороны, включая развертывание глобальной противоракетной обороны, а также продвижение экономической и политической свободы во всем мире.
Положение Америки как сверхдержавы ослабляется неспособностью Обамы и Клинтон противостоять тирании, а их скоропалительное желание раскрыть объятия одиозным диктаторам в конечном итоге запятнает имидж Америки. Администрация США, которая предпочитает умиротворять зло вместо того, чтобы противостоять ему, непременно утратит доверие как внутри страны, так и за рубежом, и в свою очередь сделает отечество более уязвимым к нападению.
Мировое лидерство – это не состязание в популярности. Скорее, оно предполагает принятие жестких решений и позиций, которые могут быть враждебно восприняты во многих частях планеты. Оно предполагает решительное проецирование американской мощи с целью обезопасить Америку и защитить свободный мир. Такое лидерство – это нередко незавидное дело в одиночку, которое иногда может потребовать использования максимальной силы против врагов Америки.
На мировой сцене Соединенным Штатам необходимо более сильное лидерство как со стороны Белого дома, так и госдепартамента, включая более жесткую позицию в отношении врагов США со стороны госсекретаря, чей голос необычайно робок и тих. Америке пора проецировать свою мощь и противостоять врагам, а не отступать за фасадом провальной политики «вовлечения».