Подкрепить американское лидерство военной силой

Вице-президент Фонда «Наследие», директор Института международных исследований им. Дэвисов Фонда Ким Холмс считает, что выбор между понятиями, которые часто обозначаются как «жесткая» и «мягкая сила», на самом деле отсутствует, что бы ни говорили об этом многие политики и телекомментаторы. Военные ресурсы страны (ее «жесткая сила») и дипломатические инструменты, которые она использует для убеждения других, не прибегая к принуждению (ее «мягкая сила»), наиболее эффективно работают в тандеме.
Как правильно подметил еще президент Т. Рузвельт, государство должно «разговаривать мягко» при помощи дипломатии, держа в руках «большую палку». Не предполагается, что какая-либо страна будет обеспечивать свою безопасность и преследовать свои интересы исключительно посредством военной силы, но точно так же ни одна страна не может рассчитывать на то, что ее будут воспринимать всерьез в ходе переговоров с крупными ставками, не имея возможности угрожать использованием военной силы для подкрепления своих слов. Эти два подхода – не отдельные инструменты, а взаимно усиливающие механизмы.

Границы мягкой силы

Достаточно взглянуть на Европу, чтобы увидеть последствия того, что политики разделяют жесткую и мягкую силу. Европейцы, многие из которых уверены, что мир, установившийся на их континенте, - это модель для пост-суверенного миропорядка, убеждены, что анархию вестфальской системы национальных государств можно преодолеть путем применения одной лишь мягкой силы. По их мнению, преодоление укоренившихся противоречий между государствами и формирование их решений требует лишь переговоров и здравого понимания.
Сейчас многие либералы оказывают давление на правительство США с тем, чтобы оно разделило эту точку зрения. Однако тщетность этого подхода наблюдается повсеместно – от провала переговоров по сдерживанию Ирана и Северной Кореи от реализации их ядерных программ в последние пять лет – за этот период они успешно продвинулись в достижении своих целей – до вялой реакции на вторжение России на территорию Грузии.
Будь то государства типа Ирана и Северной Кореи, считающие, что ядерное оружие – ключ к выживанию их режимов, или такие нарушители прав человека, как Судан, Бирма и Зимбабве, или восходящие державы, например, Китай, который продолжает использовать свои вооруженные силы с целью акцентировать свое доминирование в Южно-китайском море, одной лишь дипломатии недостаточно, чтобы добиться перемен в направлении, благоприятном для интересов Соединенных Штатов.
Временами Америка и ее лидеры также отличались стратегической близорукостью. В 2006 г. администрация Буша активно оказывала давление на Северную Корею, но в начале 2007 г. ослабила свою позицию, и Северная Корея пришла к выводу, что теперь опять может нарушить свои обязательства. Спустя два года этот порочный дипломатический подход, продолженный администрацией Обамы даже после пуска Северной Кореей баллистической ракеты 5 апреля, заставил Пхеньян поверить в то, будто он может безнаказанно проводить новые ракетные испытания и осуществлять взрывы ядерных зарядов. И пока что именно это и делает.

Подкрепление пряника кнутом работает

В прошлом, когда Америка предпочитала играть дипломатическими мускулами при фоновой поддержке военной мощи, результаты были очевидны. В период «холодной войны» основополагающий документ политики США в отношении Советского Союза - директива Совета национальной безопасности NSC-68 - содержал вывод, что военная сила является «одним из важнейших ингредиентов» национальной мощи Америки. Эта сила давала Соединенным Штатам возможность не только сдерживать и при необходимости вести войну против СССР и его сателлитов, но также в ходе напряженных дипломатических противостояний типа Карибского кризиса подкреплять свои политические цели жесткой силой.
Это же самое правильное соотношение военной и дипломатической силы оказалось эффективным в процессе ослабления напряженности кризиса в Тайваньском проливе в 1995-1996 гг., когда президент Клинтон направил два авианосца для демонстрации твердых обязательств Соединенных Штатов в отношении тайваньской демократии. Аналогично, демонстрация американской военной силы дерзкому Саддаму Хусейну в 2003 г. убедила ливийского президента М. Каддафи отказаться от своего оружия массового уничтожения.

Рискованные действия Обамы по изменению баланса сил

Перед вступлением в должность президент Барак Обама затронул вопрос о важной взаимосвязи между жесткой и мягкой силой США, утверждая, что Америка должна «сочетать военную мощь с усиленной дипломатией», создавая и выковывая при этом более крепкие союзы во всем мире с тем, чтобы не нести бремя этих вызовов в одиночку. Заявления Обамы правильные, но его действия как президента практически никак не продемонстрировали реальную приверженность его администрации формированию такой политики, которая сочетает военную силу Америки с ее дипломатическим авторитетом.
Для того чтобы Америка была эффективным лидером и арбитром международного порядка, она должна быть готова вкладывать средства в вооруженные силы мирового уровня и тратить на оборону не менее 4 процентов своего ВВП. К сожалению, представленный Обамой оборонный бюджет на 2010-й финансовый год и позиция министра обороны Р. Гейтса в отношении изменения баланса сил ВС абсолютно оторваны от широкого круга стратегических приоритетов, на которые такая сверхдержава, как Соединенные Штаты, должна оказать влияние и которые должна обеспечивать.
Вместо стремления к обретению военной мощи с базовыми возможностями для конвенциональной и неконвенциональной сфер – включая всеобъемлющую глобальную ПРО – с целью сдерживания, противостояния и при необходимости преодоления угроз, министр обороны Гейтс утверждает, что «мы должны быть готовы именно к тем войнам, которые нам скорее всего предстоит вести». Он вторит позиции президента Обамы, утверждавшему, что США должны «реформировать» оборонный бюджет таким образом, «чтобы не платить за системы вооружений эпохи «холодной войны», которые мы не используем».
Однако конвенциональные возможности времен «холодной войны», которые, как считает нынешняя администрация, Америке вряд ли придется использовать, - это на самом деле те же самые платформы, которые обеспечивают Америке как превосходство в воздухе, так и при необходимости доступ к открытому морю для того, чтобы проецировать силу в глобальном масштабе и поддерживать длительное сдерживание, не говоря уже о свободной торговле.

Важность поддержания военной мощи

Последствия атрофии жесткой силы проявятся в прямом ослаблении дипломатического влияния США. Это уже имеет место в западной части Тихого океана, где ряд ключевых союзников США в АТР уже ставит под сомнение способность Америки противостоять возрастающим амбициям восходящего Китая. Недавно Австралия опубликовала «Белую книгу по обороне», в которой говорится о потенциальном упадке американского военного превосходства и его последствиях для безопасности Австралии и стабильности в АТР. Это отнюдь не обнадеживает.
Способность Соединенных Штатов успокаивать друзей, сдерживать конкурентов и оказывать давление на враждебные государства опирается не на приверженность наших политиков дипломатии, а на мощные вооруженные силы. Лишь сохраняя «большую палку», Соединенные Штаты смогут преуспеть в достижении своих дипломатических приоритетов, успокоить своих друзей и союзников и рассчитывать на их поддержку в будущем.